СОВЕРШЕНСТВО (В СВОЕМ РОДЕ)
(
PERFECTION, OF A KIND)

 

 

Автор: Cazapazzo

Перевод: Кеменкири 

Возрастная категория: 10+ (не рекомендовано к прочтению лицам, не достигшим 10-летнего возраста)

Размещение: С разрешения переводчика.

Оригинал лежит здесь.

 

От переводчика: Название фика и все подзаголовки – цитаты. Указания на источники и другие заметки по поводу см. в примечаниях.

 

 

1. dulce et decorum est

 

Мать, возможно, первой рассказывала ему те истории, но Кастамир лучше помнил их из уст одной из старших двоюродных сестер. Он слушал, сидя у ее ног на залитом солнцем дворе, а игрушечные солдатики валялись вокруг. Ее черные волосы, заплетенные в косы, падали на плечи, когда она наклонялась. Чтобы рассказать, приводя его в безмолвный трепет, историю об изгнанной королеве и десяти ее кошках.

Девять черных и одна белая – «то, что знают все», но сестра шептала ему новую версию: «девять черных» были нуменорцами древнего рода, что покинул Остров задолго до затопления и создал собственное королевство – из песка, моря, солнца и золота. И конечно же, куда могла отправиться она, нелюбимая королева, плывущая по воле волн на корабле, обитом латунью? Почему же на юг? – конечно же, вслед ветру с севера, на юг и восток, под молодой луной, – и белая кошка указывала путь, сидя на носу корабля. Кровь есть кровь, заключила сестра, она несет в себе долгую жизнь и мудрость – и право на корону. Кровь значит больше, чем линии, нарисованные на карте, и потому Умбар принадлежал им не только по праву завоевания.

 

 

2. «Иногда что-то в воздухе, видно, витало…»

 

Он не считал себя суеверным человеком. Если сравнивать с его командой, он, пожалуй, и не был им, но все-таки все моряки суеверны, и во время своего первого плавания он поясным ножом вырезал на передней мачте несколькими штрихами контур кошки.

Удача вела его сквозь битвы с южанами и шторма далеко от берега. Он никогда не пропадал, и его матросы захватывали больше вражеских кораблей, чем кто-либо другой. Так Кастамир стал самым молодым Капитаном Флота. Между тем король старел, и люди косо смотрели на его единственного сына, рожденного рованионской женщиной. Этот сын, Винитарья, взял себе гондорское имя Эльдакар, но люди продолжали роптать, а Кастамир слушал.

 

 

3. «Стена разрушена, все схвачено огнем…»

 

Звездный Купол блестел под ярким осенним небом, и знамя короля Гондора хлопало на ветру, и это было едва ли не единственным движением в осажденном городе. Небольшие и округлые одномачтовые суденышки стерегли берега и доставляли вести, проскальзывая мимо больших судов, которые перегораживали Андуин, непрерывно обстреливая из баллист нижние стены у причалов. Неуклюжие плоскодонные осадные корабли несли на себе катапульты, что бросали огромные камни на верхние стены и в город. Обширные склады у реки, содержавшие запасы продовольствия для города, были по большей части разрушены за прошлый месяц, и потому с кораблей стреляли нечасто, их единственной целью было – держать и дух, и головы защитников пониже. На обоих берегах теснились шатры и костры, между ними бродили воины; слухи утверждали, что Осгилиат сдастся в течение недели. Конечно, слухи утверждали то же и в предыдущие несколько недель, но все знали, что в городе кончаются запасы. Мосты были разрушены, флот перекрыл реку. Все понимали, что теперь сопротивление закончится.

Кастамир встал лагерем на юге Пеленнора, хотя мог бы оставаться в Городе; он не желал покидать поле боя, пока город не будет взят. «Я – не король, пока Винитарья хотя бы одной ногой стоит на земле Гондора», – объявил он. Его сыновья управляли Минас Анором и Минас Итилем от его имени, а он руководил осадой из большого красного шатра, установленного на небольшом возвышении, откуда он мог обозревать реку и земли вокруг. Несмотря на собственные слова, этой ночью, впервые после многих месяцев осады, он покинул лагерь, и под покровом темноты поскакал к Белому Городу. Через час он возвратился с большим мешком, но что было в нем, не узнал никто, поскольку он забрал ношу в свой шатер и не появлялся до утра. Стражи провели тревожную ночь, беспокойно переглядываясь, когда из шатра доносился голос их Капитана – хотя было известно, что он там один, – и при вспышках света, когда на красном холсте проявлялись тени.

Он появился ранним утром, когда лагерь начал просыпаться, и лицо его было таким же серым, как небо, а рассвет, поднимающийся из-за Теневых Гор, подчеркнул черные круги под глазами. Но взгляд был холоден и тверд, как камень, когда он смотрел на этот изысканный город, прекрасный цветок гондорского королевства. Капитаны и помощники подошли к нему, чтобы обсудить переговоры и еженедельное предложение хороших условий сдачи, но взгляд его не отрывался от Купола, который, казалось, мерцал собственным светом в густых утренних тенях над долиной реки.

– Сожгите его.

Они попытались возражать. Наверное, они неправильно расслышали его приказ?

– Винитарья никогда не сдастся. Сожгите Купол.

И Купол был разрушен, и палантир его утерян, а король бежал, унося израненное тело старшего сына – на Север, к народу своей матери. Осгилиат был взят.

 

 

4. «Вещай о бедствии любом…»

 

От широких равнин Лебеннина они несли его тело к реке Эруи, к легким судам, что ожидали их – длинный ряд развернутых парусов, все готово для бегства. Ремень отцовского нагрудника был разрублен, и бился о тело, когда они оступались, пригибаясь под неравномерным дождем стрел. Вокруг них все бежали, все убивали, и повсюду слышался грохот копыт конницы проклятых северян. Они попали в ловушку здесь, на твердой земле, и черный дым поднимался от воды, где горящие стрелы врагов долетели до первых кораблей.

Они собрали вокруг себя беспорядочно отступающие отряды выживших – раненых, с разрубленными щитами. Люди вызывались нести короля на своих плечах, но оба брата отказывались облегчить свое бремя, хотя кровь уже намочила тунику младшего.

Винитарья неожиданно напал на них с превосходящими силами, далеко прорвался в их ряды и зарубил Кастамира на глазах его сыновей. Теперь поле позади них было покрыто убитыми и умирающими – из их собственного и вражеского войска; много лучшей крови Гондора увлажнило плодородные поля Юга.

Организованное отступление находилось на той грани, где оно уже превращается в бегство; некоторые не выдерживали и бежали к лодкам – чтобы успеть отплыть до того, как пламя, распространяясь, полностью отрежет их. Но группа вокруг двух принцев держалась стойко, задний ряд из-за сомкнутой стены щитов отбивался подобранными вражескими копьями – их собственные давно сломались или были брошены, пока они медленно, но неуклонно продвигались к реке.

Позади послышались крики; личная гвардия короля бросилась в самоубийственную атаку, удерживая ряды итилиенских лучников и мечников Лоссарнаха со всей возможной яростью. Отступающие двигались на юг вдоль реки, к лодкам, наиболее далеким от огня и близким к открытой воде. Младший брат шел с трудом, оставляя за собой кровавый след.

Еще одна туча стрел пронеслась мимо них; одна ударила в кольчугу на плече старшего брата; затем они пошли по мелководью, и забрались в лодку, заботливо удерживая тело короля. Последние отступающие уперлись плечами в киль и оттолкнули лодку от берега; поднялись весла, и они вышли на открытую воду и поплыли на юг, к Андуину.

Младший принц тяжело привалился к плечу брата, тело отца лежало у их ног; они смотрели назад, на поле битвы. Еще несколько кораблей отплыли, но все остальные горели, и вода вокруг них была густой от пепла. Длинные копья блестели на равнине, кони всадников затаптывали тех, кто еще сопротивлялся, а тех, кто бросал оружие, брали в плен, сгоняя вместе. Множество стрел устремилось к последнему задержавшемуся кораблю, что вел яростную оборону, чтобы собрать еще немного отступающих, – тех, кто был ранен, но еще свободен и сражался.

– Варвар, бастард и полукровка! – старший сплюнул проклятие в воду, – но последний корабль как раз успел, усиленно загребая веслами, выплыть на реку, хотя преследовавшие его всадники уже въехали в покрасневшую водную пену.

– Мы остановим их в Пеларгире, брат, – слабым голосом сказал младший. – Они не вытеснят нас оттуда.

 

 

5. «О славное, хоть дорогой ценой…»

 

Но они не остановили их в Пеларгире.

Будучи слишком малочисленны, они бежали в Умбар, древнее убежище гордых врагов Нуменора. Винитарья взял гондорское имя Эльдакар и вернул гондорский трон себе и сыновьям.

Но многие годы спустя флот под черными парусами вышел из гавани, где стояла белая колонна Ар-Фаразона, и хрустальный шар на ее вершине, отражая свет, как маяк, освещал его путь на север; и внуки Кастамира, короля-узурпатора, напали на Пеларгир в устье Андуина. Они прорубили себе путь по набережной среди наспех собравшихся защитников, добравшись до короля и его стражи. Они зарубили своего ненавистного соперника и ограбили тела, и так отомстили за поражения отцов.

И вражда Гондора и Умбара близ границ Мордора продолжилась.

 

~~Конец~~

 

horizontal rule

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

Примечания – от переводчика. Указания на источники – от автора.

Как было сказано, все заголовки в рассказе – цитаты. Я старалась подобрать русский перевод, наиболее полно отражающий содержание цитированного отрывка (и контекста, в котором он использован).

 

Заглавие – из «Эпитафии тирану» У.Х. Одена

 

1. «Dulce et decorum est pro patria mori» – «Сладко и почетно умереть за отечество», цитата из Горация, здесь взятая как цитата из стихотворения Уилфреда Оуэна, написанного во время Первой Мировой Войны. Его концовка:

«И если б за повозкой ты шагал,
Где он лежал бессильно распростёртый,
И видел бельма и зубов оскал
На голове повисшей, полумёртвой,
И слышал бы, как кровь струёй свистящей
Из хриплых лёгких била при толчке,
Горькая, как ящур, на изъязвлённом газом языке, –
Мой друг, тебя бы не прельстила честь
Учить детей в воинственном задоре
лжи старой: «Dulce et decorum est
Pro patria mori».

(взято из http://ru.wikipedia.org/wiki/Dulce_Et_Decorum_Est, переводчик не указан)

 

2. Из «Old Possum's Book of Practical Cats» Т.С. Элиота (главка «Mungojerrie and Rumpelteazer»), пер. С. Дубовицкой:

«В общем, можно сказать, иногда им был фарт,
Иногда – что-то в воздухе, видно, витало…»

В силу сложности языка все переводы очень приблизительны, буквально строка означает «…а иногда ты скажешь, что это погода».

 

3. У.Б. Йейтс, «Леда и лебедь», пер. Б. Лейви:

«Глубины чресл рождают трепетанье,
Стена разрушена, все схвачено огнем,
Мертв Агамемнон…»

 

4. Шекспир, «Ричард II», 3:2, пер. М. Донского:

«Вещай же нам о бедствии любом:
Смерть хуже их, а мы ведь все умрем».

 

5. Джон Мильтон, «Самсон-борец», пер. Ю. Корнеева:

«О, сколь славно такое мщенье,
Хоть дорога цена за него!
Ты, Самсон, умер, как жил –
Только ради освобожденья
Племени своего».

(Буквально приведенная автором фанфа цитата переводится: «О дорого купленное мщение, хоть и славное! / Жизнью или смертью, но ты исполнил труд, для которого был рожден»).

 

Текст размещен с разрешения переводчика.

 

Home ] Мир Толкина ] Гарри Поттер ] Weiss Kreuz ] Всякая всячина ] Галерея ]